|
Наша американская мечта Из архивов ФБР. Дневник «Наша американская мечта» представляет собой блокнот производства Фабрики канцелярских принадлежностей Фридриха Кана 1913 года выпуска, заполненный карандашом. Авторство принадлежит некоему Петру — русскому террористу. Хранится в папке BC-7191, посвящённой террористическому налёту 11/7 20…, известному как «Красный ноябрь». День 1. Высадились десантом с самолёта ночью в лес — если не считать удара головой об землю (приземлялся вверх ногами), всё прошло благополучно. Василий Иваныч сказал, что по инструкции надо наши русские документы собрать в ранцы и закопать, а парашюты — сжечь или, в крайнем случае, проглотить. Спичек не было, так что я уже испугался, что придётся жевать парашют, но, к счастью, оказалось, что Чапай опять всё перепутал и надо всё наоборот. Парашюты закопали под деревом, рацию спрятали в надёжном месте. До утра спали у озера, утром встали и, смешавшись с толпой, покинули парк. Выдвигаемся в город. День 7. Долго не писал, больно много было впечатлений. Живём мы в славном граде Ню-Ёрке. Пивные тут называются барами, а баре называют себя финансистами. Извозчики ездят не на лошадях, а на автомобилях и только жёлтых, а на лошадях тут ездят только милиционеры, которых тут все называют «копс». Все они в чёрном, как каппелевцы, вместо шашек у всех резиновые дубинки, а вместо нагаек — наручники, чтоб легче было винтить местных трудящихся. А вообще, автомобилей тут море, я как-то сел на лавку сосчитать их, досчитал до тридцати… Ну, умел бы считать дальше, всё равно бы не сосчитал, у нас в дивизии коней было меньше, чем тут машин. А ещё чего много в Ню-Ёрке — так это небоскрёбов. Мы первое время с Василь Иванычем просто ходили, задрав носы, да свои папахи поднимали. Красота неописуемая, как будто из Москвы сталинские высотки привезли и ими весь город уставили. Я сначала боялся, что нас в нашей форме тут мигом заподозрят, Чапай даже бурку ведь не снял… Но когда мимо нас прошли какой-то мужик в костюме летучей мыши и странный клоун в жёлтом костюме и с красными волосами, я понял, что мы не особо выделяемся на местном фоне. Сидим пока в местной гостинице — пять звезд, как в Кремле, меньше я, как коммунист, принимать отказался. Тратим выданные партийные деньги на знакомство с местной обстановкой — покупаем кое-какие предметы местной роскоши. Точнее, я покупаю. Всё равно, по подсчётам Чапаева, денег должно хватить ещё на месяц. День 10. Деньги вышли. Всё-таки не зря Фурманов всегда сам полковую кассу пересчитывал, Василь Иванычу ничего доверить нельзя. Он в свою очередь ругается, говорит, что это всё из-за меня и так мы с такими тратами преждевременно дойдём до вынужденных День 11. Мда, судя по местным рожам, слиться с толпой не получится. В этом Гарлеме почему-то все сплошь чернокожие! Их что сюда, ссылали при рабстве? Вернуть деньги тоже не выйдет, так как хозяева после получения платы как сгинули, оставив на память нам только телевизор — он, судя по всему, ровесник Карибского кризиса. Даже матрасы пришлось искать самим на ближайшей помойке. По счастью, помоек тут в Америке много и они не как наша гадюкинская свалка, за городом — всё на улицах, строго специально дислоцированы по железным коробкам. Каждая такая размером больше любого нашего броневика. Чапаев мрачный, на чём свет стоит костит местных негров. Прохожие на это как-то нехорошо смотрят, надо, наверно, обратить внимание Василия Иваныча. В любом счёте, место найдено, пора разворачивать агитацию в массах. Вечером сидели с Чапаем на кухне, изучали местную литературу, чтобы выяснить, какие американские классы наиболее революционны. Особенно ценной оказалась книжечка «Sixty rollers», судя по ней, последняя революция под названием «Сэкшуал» (не знаю, что это значит, похоже на название месяца) была тут аж в 60-е. Больше всего тогда отличились афроамериканцы, хиппи, пацифисты, байкеры и панки — боролись с копсами, требовали прекратить войну во Вьетнаме, вели агиткомпании против буржуазного образа жизни. Порешили разворачивать агитацию среди этих революционных слоёв. Завтра начнём выяснять, кто это вообще такие. С этим решением и легли спать. День 12. Запасы шампанского и буженины со времён маскировки в отеле подошли к концу, так что сегодня Чапай по старой памяти ходил День 13. Сегодня Чапай вспомнил молодость и угнал на улице красный кадиллак для езды по городу — хоть на такси сэкономим. Кадиллак шикарный — Мустанг, здесь такой только у миллионеров, потому что у американцев как у нас: хочешь показать себя мужиком — должен объездить Мустанг! Сегодня полдня обкатывали новую машину, разъезжали то по Ист-энду, то по Манхэттену. Смотрели заодно американский футбол по местному телевизору. Телевизоры тут удобные, прямо на улице висят, каждый экран больше, чем у нас стенка в киноклубе, а вот футбол разочаровал. Всё у этих американцев не как у людей, даже футбол. Ворота почему-то висят в воздухе, бить надо не мяч, а противника, и не ногами, а чем придётся. Даже мяч — и тот овальный! А что они с лаптой сделали, лучше и не говорить. Вечером расклеивали агитлистовки где-то в Квинсе, а потом целый час стояли в пробке. Ну вот и зачем эти американцы делают машины под 350 лошадиных сил? То ли дело у нас, в России. Лошадиная сила одна — зато вся степь твоя! День 14. Сегодня Чапай водил меня осматривать местный пуп мирового финансового империализма — главную магистраль буржуйской экономики Вол-стрит. Стрит — это по-американски улица, на ней все главные банки мира стоят. Я сначала решил, что эту стрит в честь каких-то волов назвали — там как раз памятник какому-то быку стоял. Но Василий Иваныч мне объяснил, что Вол-Стрит — это по-ихнему значит «стена-улица». Странное название, не могли слово «тупик» придумать? Всё-таки голова у нашего комдива — всем головам голова, с такой головой фронтом командовать можно. Кроме всяких банкиров и прочих финансовых мошенников тут много американских трудящихся, которые недовольны загниванием капитализма, поэтому устраивают здесь пикеты под лозунгом оккупации Вол-стрита. Посмотрели мы на это — неплохо, но без баррикад у ребят ничего не получится. А ведь улочка-то узкая, для баррикад подходяще — было бы где развернуться. Точнее, наоборот. Да и требования надо бы посерьёзнее выдвигать. Вот у нас в восемнадцатом году всё было просто и понятно: землю — крестьянам, власть — Советам, самогон — красноармейцам, деньги — Чапаеву, люлей — буржуям и помещикам! Вот и здесь так надо. Агитировать демонстрантов не решились, много копсов было вокруг, да и языков мы с Василий Иванычем не знаем. Так, походили вокруг, записали план диспозиции и отчалили, сейчас карту местности мастерим. Чапай собирается оккупировать Вол-стрит самостоятельно, но только для этого нужен пулемёт. День 15. Удача! Оказалось, что наши соседи — это и есть хиппи, которых мы и искали. Мы с Василий Иванычем, конечно, как это поняли — тут же пошли к ним. Для маскировки сказали, что хотим у них соли взять, а сами завязали разговор. Хиппи оказались скрытные — про борьбу с буржуазией ничего не говорят, отнекиваются, наверно, шифруются. Зато про революцию 60-х говорят много и охотно. Они, оказывается, чтят свои корни, а один из них вообще ветеран этого движения. Так что они тоже начали нас в свою «парти» (это тут так партию называют) приглашать. Спросили заодно, есть ли у их группы своё оружие и тяжёлая артиллерия — по-английски это «Хэв “Ё ганс” энд “хэви металл”?», если словарь не соврал. Замялись, сказали, что с этим надо к металлистам, а они с ними на ножах. Зато когда узнали, что мы видели Ленина, очень обрадовались и долго расспрашивали, какой он. И ещё про какого-то Маккартни. Чапай доволен, как будто его орденом наградили, ходит гоголем, приказал изучать местные революционные песни хипповского движения для агитации. Так что я в городе День 16. Полдня ходили по музеям да присматривали пулемёт. Есть, конечно, знакомые модели, но всё под охраной, так просто не возьмёшь. Придётся, видимо, самим на станке точить, так что повернули домой. По пути плюнули на всё, катались на кадиллаке по улицам и махали бейсбольными битами, пугая прохожих — вспоминали Гражданскую. Дома были к вечеру. На сей раз в магазин Чапай меня послал, сказал, что раз я такой умный, то пусть за провиант и отвечаю. Ох, и зря он это сделал. Я как пришёл в ихний сюпермаркет — чуть тут же башкой о паркет и не треснулся. Мама дорогая! Да я столько еды ни на одном складе не видел! Это ж даже наши поля пшеницы рядом не стояли — столько тут всего понавалено, от хлеба до каких-нибудь кокосов. И всё в упаковке, под лампами, культурно, без ругани и таскания, с автоматическими кассами… Вот уж где точно коммунизм построили, осталось только его трудящимся передать. Одно плохо — всё непонятно как-то выглядит, не по-нашенски, а спросить я не могу — языков не знаю. Поймал там какого-то приказчика, битый час требовал, чтобы он мне по-русски объяснил, где у них тут что лежит. Короче, оказалось, что по-русски он знал только один продукт — водку. Так что повёл меня сразу в винный, чтобы отбояриться. Я как в этот винный пришел — аж прослезился и чуть на колени не встал перед витринами. ЭТО Ж СТОЛЬКО СПИРТНОГО ТУТ СТОИТ — А ВЗЯТЬ НЕЛЬЗЯ!!! Эх, была бы жива моя мамаша, я бы обратно в неё полез, чтобы меня заново американцем родили. В общем, понял я, что ещё немного — и совсем сознательность потеряю перед таким гнусным примером капиталистического перепроизводства, так что схватил две беленькой и домой бегом. Василий Иваныч очень ругался, говорил, что тут всё-таки не Россия, чтобы из магазина одну водку тащить. Хорошо, что он тут без меня словарь изучал и выяснил, что это печенье в пачках, эти «чипс», значит — действительно, картошка! Только резаная на тонкие жареные ломтики. Подивились мы, чего только буржуи не придумают, чтобы самим картоху не чистить, потом раздавили обе беленькие под чипс, поболтали за жизнь, поплакали по чужбине, в окна два часа революционные песни пели, чтобы америкосы знали про силу революционного подполья — и легли спать. День 17. Хиппи нас пригласили завтра к ним зайти, они какую-то особую траву обещали показать. Я смотреть её не захотел, что я, травы не видел, а вот Чапай почему-то загорелся и пообещать обязательно прийти и попробовать. Странный он какой-то — неужели он собирается формировать тут конницу? Из кого, интересно, тут лошадей меньше, чем у нас в России крокодилов. Или он сам её жевать будет? Ну, тогда это уж без меня, я как-то обойдусь, я как-то больше хлебушек люблю. Особенно с сахарком. Особенно и то, и другое. Особенно в жидком виде, хех. Надо будет Чапаю эту шутку сказать, посмотрим, как он попытается что-то остроумное в ответ выдать. Надо будет ещё спросить, какую музыку захватить для вечера. Смотрел телевизор, фильм про местных бандитов, поставленный по каким-то комиксам. Комиксы — это такие книжки, где больше картинок, чем слов, как в азбуке, только с сюжетом. Забавные люди эти американцы: во всём мире книги экранизируют, и только у них комиксы. Из фильма мало чего понял, кроме того, что американские бандиты почему-то в основном итальянцы. И любят замешивать цемент. Трудолюбивые бандиты в Америке-то. День 18. Оказывается, эту траву надо курить! Так бы сразу и сказали. С махоркой у нас тут напряжёнка, в сюпермаркетах она висит прямо на кассах, особо (Далее в дневнике записаны рецепты изготовления самодельных наркотиков на английском, а половину страницы занимает грубо нарисованная схема самогонного аппарата.) День День 21. Ой, что сегодня было! Ой, что сегодня было! До сих пор всё колени подгибаются! Так что лучше запишу, чтоб в мыслях не спутаться. Началось всё вроде по плану. Пригнали мы с Василь Иванычем грузовик на энтот Вол-стрит, товарищ комдив сразу стал выступать со своим ружьём на своём английском. А вот дальше чего-то он не рассчитал — толпа как увидела нас, так и разбежалась, даже плакаты побросали. Вот тебе и «товарищи поймут», вот тебе и «язык международной солидарности»… Ну, Чапай, конечно, расстроился, но виду не подал, сказал, что раз так карта легла, то оккупировать Вол-стрит мы пока сами будем, а там, глядишь, и наши подойдут. Так что обмотал он быстренько местную баррикаду лентами, повтыкал красных флажков, а меня поставил пулемётную позицию устраивать. Ну да, как флагами размахивать да речи задвигать, так это командир, а как блиндаж строить, так сразу Петька… Ладно, наверно, он прав был, это нас и спасло. Только я последний мешок с песком поставил да за пулемётом пошел, тут началось такое!.. ТАКОЕ!!! Не пойми откуда налетели местные копсы на своих автомобилях, в каких-то фургонах, все с оружием и давай стрелять! Сволочи, даже в переговоры не вступили, может, это розыгрыш был, мы, может, их скрытой камерой снимали, откуда они знают? Короче, прижало нас покруче, чем на Урале с беляками, даже Чапай не выдержал, кричит: «Отступаем!» — и бросился в грузовик. Уж и не помню, как мы там с ним по местным хайвеялкам и автобанкам удирали, а только копсы эти лезли из-за каждого угла. Хорошо, я пулемёт из кузова не вытащил, отстреливался, как с тачанки в своё время, а то и круче. А потом… ух, что потом было-то, ужас! И сейчас волосы на голове дрыгаются от страха! Сверху чего-то зашумело и налетела на нас какая-то хреновина, которую я в страшном сне не видал — огромная, пузатая, с длинным хвостом и машет над собой крыльями по кругу. Я сначала решил, что это летающая мельница, мне про такие в детстве рассказывали. Чапай потом объяснил: оказывается, это так местные аероплан переделали. Поставили ему крылья на башку, по кругу завели и назвали голикоптером, чтоб страшнее звучало. В общем, я ору, Чапай орёт, голикоптер надо мной стрекочет, как громадная стрекоза… Уж и не помню, как я его сбил, но Чапай меня за это чуть ли не целовал — я, оказывается, этим хвост с нас скинул, эти сволочи свои голикоптеры для наблюдения приспособили, как наши лётчики аеропланы. Так что ушли мы громко, но без потерь. Загнали грузовик на один пустырь, а сами дождались ночи и по канализации домой — отдыхать. Жаль, конечно, что оккупация не прошла — ну так, как говорит Чапай, «без разбитого горла водку из бутылки не вытащишь!». А нам пока не до раздумий, отдохнуть надо. День 22. Сегодня утром смотрели телевизор. Про нас — по всем каналам. Буржуи трясутся от страху как будто на них ядерную бомбу пригрозили скинуть, кричат, что это крупнейшая угроза теракта, призрак красной угрозы вернулся и всё такое. Я даже обрадовался, но потом услыхал, что эти сволочи сказали, что «два террориста» (это мы, значит) называли друг друга «Васили Ванович» и День 23. Сегодня мы с Василь Иванычем весь день занимались конспирацией. Пулемёт утащили и закопали на свалке до лучших времён, уж больно он громоздкий, да и патроны на исходе. Грузовик тоже хотели закопать, но это было бы слишком долго, так что просто закидали шинами. Потом до вечера вместо отдыха выкапывали рацию в Центральном парке и уничтожали следы пребывания в квартире. Особенно пришлось поработать над остатками водки — не отдавать же буржуям наше русское достояние. Ночью, когда магазины закрылись, пошли менять гардероб. Вскрыли каких-то местных портных и переоделись по здешней моде, но, чтобы совсем родину не забыть, подобрали поближе к нашему, русскому. Я вот надел местную толстовку подлиннее и кепку, которую по местной моде ношу козырьком назад. А Чапай облюбовал шнурованные ботинки, кожаную куртку, кожаные брюки и перчатки, да ещё и тёмные очки нацепил — ну, для конспирации. Я ещё предложил Василий Иванычу и усы сбрить — без них его точно не узнают. Он мне ответил, что я тогда пусть лицо гудроном намажу, чтоб из конспирации под негра закосить. Остряк наш комдив, конечно, каких мало… И хорошо, что мало. Зато когда комдив всё это надел, я аж ахнул — ну, ни дать ни взять, наш латышский самокатчик Арнольд, который у нас в дивизии на мотоциклете гонял. У того тоже очки были, кстати, только автомобильные. Чапаю сравнение явно понравилось, и он тут же предложил угнать местный мотоциклет — он неприметнее будет, чем грузовик, да и на боевом коне, хоть и железном, Чапаю как-то привычнее. Так и порешили. Экспроспёрли один подходящий мотоциклет на одной парковке и решили махнуть на нём в провинцию, авось там не найдут. День 30. Добрались до Детройта. Товарищ Чапаев всё-таки недаром мой командир, вычитал в местных газетах, которые я ему на раскурку с риском для жизни из ларьков экспропёр, что тут в Детройте много брошеных домов. Так что мы теперь с ним тут сквотэры — это так по-местному бомжей зовут. Живём в какой-то халупе, ни света, ни воды, зато воздуху — навалом, лежи не хочу. Ни негров, ни хиппи, даже копсы сюда не заглядывают — благодать! Так что я пока переживаю, по инструкции, шум и вешаю Василь Иванычу лапшу, что пишу боевую историю американского революционного движения, а он где-то эскпроспёр ружьё, ездит день-деньской по городу на мотоцикле да разведует местную обстановку. Правда, разведует он почему-то завсегда поближе к местной пивной. Ну да мне-то что, мне и одному хорошо, а Чапай ещё с восемнадцатого года так привык расслабляться. День 33. Всё-таки наш товарищ комдив никогда бы не стал комдивом, если бы не вёл себя как целый главнокомандующий на ревизии. Сегодня ни свет ни заря заявился, когда я распивал честно эскпроспионеренный кровным трудом виски, и заявил — мол, хватит аморально разлагаться и пить трофейное пойло, пора бороться с капитализмом. Я сначала попытался заикнуться, что уничтожение вражеской продукции — это ведь тоже работа по подрыву капитализма, и нелёгкая, и вообще, я следую тактике врага, он тоже разгром нашей родины с сухого закона начал, сволочь! И если уж на это пошло, мне сам Фурманов рассказывал, что революция, по его исследованиям, начинается в первую очередь с того, что людям выпить нечего и они прозревают от протрезвения. Он там целую диссертацию написал про это, аж от самого товарища Фрейда пошёл про алкогольную фрустрацию. Но Чапай ничего слушать не захотел, махал своим ружьём, кричал, что, мол, капиталистический класс не дремлет, пора бороться и вообще, кипел как чугун в печи. Видать, и сам уже в пивной того… наборолся за всё подполье. В общем, завтра выдвигаемся. Виски я хотел спрятать на месте в счёт накопления будущей кассы партии, но Василий Иванычу сегодня как вожжа под хвост попала. Пришлось его обменять у местных сквотэров на всякую мелочь — это Чапай назвал «революционной агитацией масс» и напомнил, как мы крестьянам в восемнадцатом году тоже добро помещиков раздавали. Ну, раздавать мы тогда раздавали, было дело, но всё-таки три ящика чистого, как слеза пионера, вискаря — это, на мой взгляд, уже не революционная агитация. Это настоящая жертва во имя идеи. Сколько, интересно, Василий Иваныч наборолся, раз даже на это готов пойти? День 36. Сидели на заправке и рассуждали, куда махнуть — на ядерную базу День 39. Бена выпустили из больницы после алкогольного отравления, хотя доктора говорили, что надо потерпеть ещё. Что они понимают! Мы эти дни берегли его байк и познакомились с местной байкерской общиной «Демоны Рая». Отличные ребята, Чапай их научил на всём скаку шашкой с оттягом рубить, им очень понравилось. Бен, к счастью, не обиделся, признал Чапая за равного, благодарит за спасение и теперь чуть с ним не целуется прилюдно. В общине все рады, нам даже байк подарили лишний в благодарность — и не простой, а с управляемым авиационным твердотопливным ускорителем! Понимать надо! А в честь излечения закатили банкет. День 43. Прибыли в Вашингтон. Город серьёзный, тут всё правительство под боком. Обсудили в парке план — похитить какого-нибудь местного сенатора и потребовать снизить налоги за его освобождение. Подсчитали заодно наши финансы — хватило только на пиво. Так что вечером играли на гармошке на местных улицах, собирали кассу. Подают плохо, наверно, не понимают наших частушек. Придется, наверно, что-то американское разучить, какую-нибудь местную Британку Спирс, например, или Карлоса Сатану. Хиппи говорили, правда, что Сатана тут непопулярен и даже Мадонна теряет популярность — это хорошо, значит, церковные суеверия слабеют. В общем, под думы о смене репертуара заночевали под мостом, на гостиницу денег нет. День 46. Взял в местной телефонной будке справочник (кстати, странно, почему они их цепями не приковывают — ведь правда, лежат как попало, бери кто хочешь!) — ходил по местным адресам сенаторов. Как назло, все охраняются чище, чем форт Нокс — выезжают обязательно под охраной в бронированных лимузинах, а к дому не подойдёшь. Проще было Уральск взять… Василий Иваныч в это время по контракту в местном цирке выступал, на полном скаку на коне кувыркался да шашкой махал. Под него даже целый номер сделали — «Рашн Козак фром Сэйберия». Завтра будем меняться. Меня только бороду нацепить заставили, сказали, что без бороды я на казака не похож. Эх, докатились, раньше сами казаков рубали, а теперь под них же рисуемся. День 49. Дела идут ни шатко ни валко. Деньги какие-никакие есть, а план с сенатором накрылся как шайка тазиком. Да и с агитацией туго. Нету тут, в Вашингтоне, ни рабочих, ни даже байкеров с хиппи. Чапай мрачнеет, вздыхает, а что делать — неизвестно. Сегодня ушёл куда-то один, сказал, что на разведку. Ой, не доведут они его до добра. День 51. Вернулся Чапай, сказал, что меня с моими аналитическими способностями даже на огород за воронами следить не поставишь. Он всё, оказывается, продумал и рассчитал. Брать сенатора будем завтра, на закате, когда он с охраной прибудет. План прост, как и все чапаевские планы — когда машина затормозит, обкидать её дымовухой, а потом хватать сенатора — и дёру. Товарищ комдив под это дело уже всю пиротехнику из цирка стащил и два старых противогаза. Так что сегодня мы опять ночуем под мостом. Да уж… Активности нашего командира даже вша в волосах позавидует. Проверено и подтверждено — В. И. Чапаев. День 52. Гениальный командир В. И. Чапаев сегодня провёл не менее гениальную операцию по захвату буржуйского сенатора американского парламента, которая гениально не удалась. Пиротехника, правда, сработала, а вот охрана не струсила и начала стрелять из чего у неё было. А тут опять копсы налетели — как они всё время успевают, они что, по воздуху друг с другом говорят, что ли?! В общем, опять спасались мы с Василь Иванычем бегством. Только твердотопливный ускоритель нас и спас. Тут, как назло, наших баз нет, мы ж одни, в тылу-то врага. Так что пришлось пойти на отчаянное решение — вломились в какой-то дом и укрылись там. На наше счастье, на квартире никого, кроме одного мальчишки лет 13 не оказалось. Он сначала испугался, спрашивает: «Ю а гангстерс?» А мы ему: «Ноу. Ви а Американ Ред Арми». Потом, правда, успокоился. Даже чаю налил. Сидим сейчас, беседуем почти мирно. Даже подружились. Неплохой оказался мальчонка, я в его годы был таким же. Зовут его Кевин. Кевин Абрамович. Оказывается, из наших, из эмигрантов, отец приехал сюда в 90-е. Родителей дома нет, они в отпуске, а он один домом управляет, такой вот дядя Фёдор. Умный парень, любит компьютеры и книжки технические. Когда узнал, что мы — те самые герои, очень удивлялся, даже разрешил нам у него дома ночевать. День 54. А Кирюша-то — парень не промах. Оказывается, он тут в свои годы стал хакером. Это тут так называют тех, кто может всякие закрытые хранилища взламывать, только не ломом, как мы с Чапаем, а как-то через компьютер. На наших глазах взломал сайт Министерства сельского хозяйства США! У Василий Иваныча, как он сказал, в связи с этим какие-то идеи. Отправил меня по магазинам покупать ацетон, перекись водорода, соду, сахар и ещё кучу вещей неизвестно зачем. Когда вернулся, увидел, как они на кухне сидели и читали «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида. День 55. Кирюша полдня донимал расспросами о революции, спрашивал, похож ли был Ленин на какого-то Нео. Сейчас сидим, читаем в сети «Государство и революция» Ильича. Точнее, Кирюша мне читает, а я подтверждаю, что так всё и надо. Чапай затих и сидит в спальне, думает над чем-то. А когда он думает, лучше ему не мешать — для него это событие нечастое. Всё-таки не утерпел, вечером отнёс ему пиво с арахисом, гляжу — а он чапсы на карте какого-то пятиугольника раскладывает. Оказывается, это Пентагон — бастион американской военщины. Чапай думает, как бы его взять конницей и пехотой. Я высказался в том смысле, что такую крепость надо брать артиллерией или авиацией хотя бы. Чапай сказал, что артиллерии у нас нет, а вот авиацией его уже брали и не получилось. Ну, пусть командир думает, на то он и командует нами. Сейчас с Кирюхой сидим, смотрим «Мальчиша-Кибальчиша», я подтверждаю, что так всё и было. День 72. Не было времени отписываться. За это время Чапай решил обрушить американский капитализм с помощью Кевина. План на сей раз беспроигрышный: Кевин взламывает систему американских ракет и наставляет их на все важнейшие буржуйские базы, а заодно по телеканалу отправляет наше видеообращение с призывом к революции. А мы с Василь Иванычем его поддерживаем с тылу — будем штурмовать Пентагон. Я буду стрелять из базуки, а товарищ командир рванёт прямо к врагу наперерез на байке со своим ускорителем. А с фланга нас поддерживают наши байкеры и хиппи, мы их отправили с битами охрану отвлекать. Мы тут уже целую партийную систему устроили, подпольное название «Рабочий клуб». Всем дали партийные псевдонимы: Чапай — «Ильич», Кевин — «Свердлов», а я — «Белка». Мне ещё рацию дали, чтобы я через свой партийный псевдоним по ней с Чапаем связывался. Кевину я сшил будёновку из запасной гимнастёрки, он доволен страшно. Просит только поспешить с революцией, а то родители скоро приедут. Сейчас сижу, вышиваю красное знамя из занавески — всё равно после революции мы дом Кирюхи займём под музей Октябрьского восстания в Вашингтоне. Надеюсь, байкеры не подведут, я им лично целых три ящика пива отправил. Завтра всё и решится. Ну, как говорят коммунисты — с богом! Рука наша тверда и взор наш прям. Как сказал бы Фурманов, наша цель — капитализм, так что вдарим по ней из всех орудий! Под знаменем революции Чапай нас не подведёт! (Далее в блокноте тщательно вырваны несколько страниц.) День последний. Устал очень. Покидаем с Василий Иванычем Америку. В ящике тесно, но писать можно, пока мы в море не вышли. Жаль, конечно, что всё так получилось. Чапай грустный, но духа не теряет. Сидит, читает что-то про мировые рынки и устройство компьютерных сетей. Говорит, что если надо отступать, то можно обойти всю Землю кругом и зайти с тыла — вот и мы с тыла к капиталистической заразе подойдём. Ну, там видно будет. А я сейчас лягу спать — и так в грузовике все бока отбили. И пусть мне приснится моя американская мечта — красные флаги на Белом доме, броневики на улицах Вол-стрита и наши ребята из дивизии с семечками в Центральном парке. |
|
